Обсценная лексика в топонимике
Согласно подсчётам В. Д. Назарова[1], неполное изучение источников XV—XVI веков позволяет выявить для того времени 67 русских топонимических названий (около 0,1 %), производных от обсценной лексики. Вот основные, приведённые им, названия:
Волости: Елда (Угличский уезд), Залупицы (Вяземский уезд).
Населённые пункты (деревни, починки и бывшие населённые пункты — селища и пустоши):
Безделево; Бздихина поляна (деревня), Бздихино, Бздунишка, Бздуново; Говенково; Пердилово, Пердунов починок, Пердуново, Пердухино, Пердякин починок; Блядцово; Безмудова; Елданицы, Елдахова, Елдено; Куярово; Мандино, Мандырево; Мудищево, Мудово, Мудоково, Мудынин починок; Пезделка, Пезделово, Пездлево, Пездлево-Долгое, Пездлевская (Пездлева); Пизденково, Пиздино, Пиздоклеин починок, Пиздюрино; Хуиково, Хуянков починок; Ебехово («Опихалово тож»), Ебшино; Ербалово; Поиблица, Поиблой починок.
Речки: Блядея, Бляденка (она же Блядейка), Еботенка, Елдахова (ср. деревню), Мудовка, Наебуха, Ненаебуха, Пиздюрка.
Дороги: Бздеховская дорога, Мандинский путь.
Также упоминается местность Говейнов заулок и Блядейский отвершек (оврага).
Следует отметить, что ряд названий образованы от личных имён, и таким образом дают представления также об обсценной лексике в антропонимии, сообщая нам о существовании людей с именами: Бздиха, Пердун, Пердяка, Мудыня, Хуянок и т. п. Обсценная лексика и общество
Жёсткий запрет на публичное употребление обсценной лексики и фразеологии, идеографически и семантически связанных с запретной темой секса и сексуальной сферы поддерживался православной церковью, а в Новое время — школой и иными культурными институтами.
В связи с этим характерны опубликованные информационным агентством «Интерфакс» данные социологического опроса по вопросу об отношении россиян к использованию обсценной лексики в публичных выступлениях звёзд шоу-бизнеса, проведённого в июле 2004 Всероссийским центром изучения общественного мнения. Подавляющее большинство россиян (80 %) негативно относится к использованию обсценной лексики в публичных выступлениях звёзд шоу-бизнеса, в программах и материалах, рассчитанных на массовую аудиторию, считая употребление матерных выражений недопустимым проявлением распущенности.
13 % опрошенных допускают употребление мата в тех случаях, когда он используется в качестве необходимого художественного средства. И только 3 % полагают, что если мат часто употребляется в общении между людьми, то попытки запретить его на эстраде, в кино, на телевидении — это просто ханжество[источник не указан 211 дней].
Происхождение русской обсценной лексики Берестяная грамота из Старой Руссы № 35, XII век: «Якове брате, еби лежа, ебехото, аесово»
Давно установлено, что русская обсценная лексика имеет древние славянские и индоевропейские корни. Современные исследователи не рассматривают всерьёз бытующее в русском народе ненаучное представление о том, что обсценная лексика была заимствована русскими из татарского во время татаро-монгольского ига. При этом предлагаются различные варианты этимологии основных словообразовательных корней, однако все они, как правило, восходят к индоевропейским или праславянским основам.
Так, например, В. М. Мокиенко пишет[3]:
«Основные „три кита“ русского мата… этимологически расшифровываются достаточно прилично: праславянское *jebti первоначально значило 'бить, ударять', *huj (родственный слову хвоя) — 'игла хвойного дерева, нечто колкое', *pisьda — 'мочеиспускательный орган'».
Те же праформы (правда, с некоторым сомнением по поводу *huj) приводятся в Тезаурусе Полной Луны Интересно отметить, что семантические изменения современного эвфемизма «трахать» практически повторяют историю слова *jebti.
|